Вторжение нацистов в Латвию в конце июня 1941 года произошло через год после начала советской оккупации. Политика СССР и репрессии в значительной степени определили общественные настроения; особенно сильный шок вызвала депортация жителей Латвии в лагеря Северной России и Сибири 14 июня 1941 года. Нацисты в своей пропаганде будут активно использовать эту трагедию, объявив евреев главной опорой советского режима и исполнителями террора.
Войска нацистской Германии вошли в Ригу 1 июля 1941 года, и уже через два дня начались направленные против евреев репрессии. Рига стала центром деятельности Специального мобильного карательного отряда А (Einsatzgruppe A), и для его поддержки в тот же день была создана т.н. «Латышская вспомогательная полиция» под руководством Виктора Арайса. Одной из её целей было вызвать антиеврейские погромы в городе, но в целом это не удалось. Первые репрессивные акции представляли собой арест и заключение под стражу евреев в здании полицейской префектуры, где их жестоко избили. Евреев начали в принудительном порядке посылать на работы – на уборку развалин и другие.
4 июля были сожжены несколько синагог, а сожжение Большой синагоги было снято для немецкой кинохроники. Параллельно члены Специального отряда А и «команд Арайса» убили около 500 евреев. В тот же день в газете “Tēvija” («Отечество») появился призыв «всем национально думающим латышам…которые хотят участвовать в освобождении нашей земли от вредоносных элементов» входить в «команду Арайса» – сожжение синагоги должно было служить иллюстрацией того, что подразумевается под «вредоносными элементами». Всего в июле-августе 1941 года в Риге были убиты от 5 до 7 тысяч евреев, предварительно проведших какое-то время в штабе «команды Арайса» (ул. Валдемара 19) или в Центральной тюрьме.
Для евреев были введены строгие ограничения – уже 2 июля было запрещено стоять в очереди в магазины, позднее разрешили закупаться только в определённые часы и в определённых магазинах. Было запрещено пользоваться общественным транспортом, находиться в парках и зелёных зонах, нужно было сдать радиоаппараты, швейные и печатные машинки, велосипеды. 25 июля был издан приказ всем евреям регистрироваться в ближайших полицейских участках, а с 29 июля евреям нужно было носить специальный знак – шестиконечную звезду размером 10×10 сантиметров.
23 августа официально объявили о создании Рижского гетто, и евреям было приказано в течение двух месяцев переселиться в указанный район, самим заботясь о поиске жилища. Гетто было ограничено двухметровым забором из колючей проволоки по улицам Лачплеша, Маскавас, Йерсикас, Эбрею, Лаувас, Лиела Кална, Краславас и Екабпилс. На территории, где раньше жили 11 тысяч человек (из которых только около двух тысяч были евреи), на 25 октября были заключены 29 602 человека. Гетто было очень перенаселено, на каждого человека приходилось не более 4 квадратных метров площади, к тому же каждой семье было разрешено занимать только одну комнату.
После закрытия ворот гетто 25 октября 1941 года заключённым в нём была запрещена любая связь с людьми снаружи. Их каждый день отправляли на принудительные работы, и любое заведение или предприятие в городе могло подать заявку на получение еврейской рабочей силы. Трудовые колонны евреев стали привычным зрелищем на улицах Риги. Продукты теперь распределялись централизованно, по карточкам, к тому же качество еды было низким. Пресса безжалостно стыдила тех, кто пытался помогать евреям, например, едой; на них также накладывали штрафы. В свою очередь, жизнь в городе шла своим чередом, сразу за забором гетто курсировали трамваи, работали кинотеатры и кафе.
В гетто был создан т.н. «Совет старейшин», или «Еврейский комитет», который возглавлял адвокат Михаил Эльяшев. Задачей организации фактически было транслировать заключённым политику оккупационных учреждений, координировать поток рабочей силы, раздавать продуктовые карточки. Она пыталась организовывать и другие аспекты жизни, создав в гетто больницу и аптеку, образовательные и другие структуры. Ей подчинялась и т.н. «еврейская служба порядка». Охрану гетто осуществляла специальная латышская рота вспомогательной полиции, а внутрь гетто могли входить только члены немецкой Службы безопасности (СД). Каждый день до отправки на работу людей пересчитывали, а когда они возвращались – ещё и обыскивали, чтобы в гетто не было внесено что-то запрещённое, в частности, продукты. За попытки внести в гетто еду людей вешали на площади около ул. Саркана.
В конце октября 1941 года, когда закрывали ворота Рижского гетто, большинство евреев в краях Латвии уже были убиты. В среде нацистской оккупационной власти царило отсутствие согласия о дальнейшей судьбе евреев Риги, Даугавпилса и Лиепаи. Гражданская администрация хотела оставить их как рабочую силу, а репрессивный аппарат требовал продолжать уничтожение. В середине ноября последняя позиция стала преобладающей, и Высшим фюрером СС и полиции в оккупированных Балтии и Беларуси был назначен генерал СС Фридрих Еккельн, до этого отвечавший за уничтожение евреев Украины, в том числе – за убийство более 33 тысяч киевских евреев в Бабьем Яру в конце сентября 1941 года. Именно Еккельн распланировал и возглавлял убийство заключённых Рижского гетто.
27 ноября началась подготовка к «акции», что почувствовали и заключённые. Начали протягивать забор через улицы Даугавпилс и Лудзас, которые отделяли четыре квартала в т.н. «Малом гетто». В нём заключили около 4,5 тысяч работоспособных мужчин, а примерно 300 женщин были заключены во Временную тюрьму, и позже размещены в жилищном комплексе на улице Лудзас 66, вне «Малого гетто». Остальным заключённым с помощью плакатов было объявлено, что рано утром 30 ноября им нужно быть готовыми к отправлению в другое место заключения – нужно собрать вещи и ждать на улицах гетто.
30 ноября через специально сделанные разрывы в заборе гетто возле Старого еврейского кладбища колонны заключённых начали выводить из гетто. Их путь пролегал до Румбульского леса примерно в девяти километрах от гетто, где уже были готовы выкопанные советскими военнопленными ямы. Ведение и конвоирование колонн осуществляли члены «команд Арайса» и немецкие подразделения, по дороге в Румбулу для охраны была мобилизована и Рижская городская полиция. Тех, кто не мог идти достаточно быстро, конвой застреливал по дороге. Также ещё на улицах гетто и в домах были застрелены около 800 человек, которые не могли или не хотели покидать свои квартиры. Позже их трупы собрала специальная еврейская команда, похоронившая их на Старом еврейском кладбище.
По мере приближения к Румбуле по шоссе, колонны по около 1000 человек разделялись на меньшие группы, которые заводили в лес. Там под ударами конвоиров людям нужно было оставить свои вещи, потом раздеться, снять обувь, после чего их гнали к краю ямы. Возле неё ждало специальное немецкое подразделение из 12 человек, у которых уже был опыт убийств в Украине. Рядом находились также генералы немецких репрессивных и военных структур, чиновники гражданской администрации, члены латышских репрессивных учреждений.
Жертвы должны были спуститься в яму по специальному откосу, лечь лицом к земле, и сверху им стреляли в затылок. Следующие группы должны были лечь на трупы. Этот метод Еккельн иронично назвал «упаковкой сардин». Команды стрелков сменялись, и убийства происходили весь день до наступления темноты. По аналогичной модели прошла и вторая большая расстрельная «акция» 8 декабря. В эти два дня было убито в общей сложности около 25 тысяч человек.
